14 06 1941

Свика Анита ( Вилипсоне ) родилась в 1940 году.

Я родилась в доме Браслы Бломеской волости Валкского района.

В 1941 году меня вместе с мамой, сестрой, отцом 14 июня выслали в Сибирь.

Мне рассказывали потом - отца не было дома.

Svika Anita Pētera m.,
 dz. 1940,
lieta Nr. 17161,
izs. adr. Valkas apr., Blomes pag., Brasli ,
nometin. vieta Krasnojarskas nov., Boļšojulujas raj. ,
atbrīvoš. dat. 1947.10.23

Отца арестовали за то, что он был командиром айзсаргов Бломской волости.

Он ещё в Первую мировую войну получил за доблесть Георгиевский крест.

Отца расстреляли в свердловском лагере 18 августа 1942 года.

До этого мучился на рудниках.

Svika Pēteris Dāvja d.,
dz. 1897,
lieta Nr. 17161,
izs. adr. Valkas apr., Blomes pag., Brasli

 ( отец расстрелян в Севураллаге 18 8 1942 дело 17161 , P-6086* Aizvestie страница 634)

SVIKA Pēteris Dāvja d. – 8.Valmieras LSP strēlnieks
1914. pierakstīts Blomes pagastā. Apbalvojumi - J4K 999233 par varonību kaujā pie Mazās Juglas upes 1917.20.08.-kad tuvākā vadība tika izsista no ierindas Pēteris Svika pārņēma komandēšanu (KVKVA 3461)

http://latviesustrelniekusaraksts.lv/Saraksts/S.html

Svika Emma Jēkaba m.,
dz. 1908,
lieta Nr. 17161,
izs. adr. Valkas apr., Blomes pag., Brasli ,
nometin. vieta Krasnojarskas nov., Boļšojulujas raj. ,
atbrīvoš. dat. 1956.02.27

бежала 23 10 1947  

вернули в Сибирь 7 2 1949

Сестре нравилось в школе.

На Новый 1947 год школьники готовили выступление, но она заболела воспаление лёгких .

И в апреле умерла.

Svika Daina Pētera m.,
dz. 1936,
lieta Nr. 17161,
izs. adr. Valkas apr., Blomes pag., Brasli ,
nometin. vieta Krasnojarskas nov., Boļšojulujas raj.

умерла 9 4 1947 Aizvestie страница 634

страница 618

Я родилась в доме «Браслы» Бломеской волости Валкского района. В 1941 году меня вместе с мамой, сестрой, отцом 14 июня выслали в Сибирь. Мне рассказывали потом: отца не было дома. В полдевятого утра подъехала машина, открытый грузовик. Из нее посыпались вооруженные люди, отключили телефон, стражу поставили у дверей. Отец ушел на дальний луг, привязать на другое место коня. Весенние работы еще не были закончены. Накануне сажали лук, одежду не успели ни постирать, ни почистить.

Маме сказали собираться, и она отчаянно искала по комнате, что взять с собой. Мамина сестра побежала к бабушке, позвала ее, чтобы помогла собраться. Пришла бабушка, все плакали. Пришел отец, у него потребовали сдать оружие и документы. Начался обыск - распахнули все шкафы, вывалили вещи на пол. Успели взять из кладовки мясо, крупу. Хлеб был испечен. Сложили вещи и провизию для мамы и отца отдельно. Нас усадили в кузов грузовика. На станции Валка нас разделили. Долгое ожидание, пока состав двинулся в долгий путь. У мамы не было денег. Потом на станции Иерики отец прислал буханку хлеба, и в ней были спрятаны деньги.

Путь был трудным, мне был год от роду, сестре -четыре года. Ехали долго, навстречу шли составы с солдатами. На остановках мама бегала стирать мои пеленки. У меня была нянька Илга Алкене, молодая, моложе двадцати. Потом, уже во времена Атмоды - в конце 1980-х годов - мы возобновили дружбу, переписывались... В дороге у меня начался понос. У мамы одно время пропало молоко, и она думала, что я не выживу. Но потом у нее молоко появилось.

Нас привезли в Ачинск. Мама ни слова не понимала по-русски. Увезли нас в Большовойск. Там разместили нас на льнофабрике. Мы с сестрой сидели дома, в просторном помещении бывшей библиотеки. Дров не было. Спали на печке, кровати тоже не было. Я болела. Однажды упала с двухметровой печки. Потом, когда сестра уже начала ходить в школу, я оставалась дома одна. Ждала ее, чтобы выйти на улицу - у нас была одна пара обуви на двоих.

Сестре нравилось в школе. На Новый 1947 год школьники готовили выступление, но она заболела воспалением легких. Болезнь по-настоящему не вылечили, потом она заболела менингитом, от боли начала терять рассудок и в апреле умерла. Сестре было 11 лет. Гроба не было, сколотили простой ящик, в нем и похоронили. Мать, видя, что я тоже совсем слабенькая, задумала увезти меня в Латвию, но боялась. И все-таки, уйдя в отпуск, она повезла меня. Было это в том же 1947 году. До Москвы не было мест, ехали сидя. В Москве нас обворовали, пока мы проходили санобработку. У меня с собой был пакет - книжки и тетради умершей сестры, дорогая реликвия. Их украли в поезде. В Риге у нас была родня, тетя, жившая в Задвинье. Она меня угощала белым хлебом и горячим кофе, но я привыкла к совсем другой еде: картошка, ягоды, сосновые почки, льняные лепешки, которые мама пекла на плите. В сибирские годы, сколько помню, все мысли были о еде.

Мама в Сибири делала пряжу из старых одеял и вязала на продажу носки и варежки, чтобы раз в неделю купить литр молока. Мама не жалела, что я « прошла сибирскую школу». Единственно, я обижалась, когда другие дети обзывали меня «фашисткой».

страница 619

В Латвии, когда я начала ходить в 1-й класс Бломской школы, меня дразнили «русачкой». Приходилось драться - в России с русскими мальчишками и девчонками, в Латвии - с латышскими. Во 2-м классе мне за драчливость даже снизили отметку по поведению.

В Латвии жили сначала в Валмиере, потом в Риге. Мама за хорошую работу получила похвальную грамоту. Но в феврале 1949 года ее уволили с работы, потом арестовали и по этапу отправили опять в Сибирь. Мама на этот раз была умней - взяла с собой все нужные вещи, деньги, к тому же она теперь хорошо знала русский язык. Она боялась только, что и меня сошлют. При аресте мама сказала, что обе ее дочки умерли. Так, одна, прошла она через четыре тюрьмы. Пересылки, конвоиры с собаками...

Во вторую ссылку она жила в Енисейске, работала в охране моста. С Янисом Вилде начала совместную жизнь, построили дом на паях с одной еврейской семьей. Появился огород, картофель, томаты. Жизнь стала легче.

Мама писала во все концы, чтобы ее освободили, и в 1956 году получила разрешение вернуться в Латвию.

Я закончила семь классов, потом училась в Смилтенской средней школе до 1956 года. Когда приехала мама, летом я переселилась к ней. Успела от нее совсем отвыкнуть. Когда увидела при встрече -расплакалась: ну совершенно русское лицо!

Отца арестовали за то, что он был командиром айзсаргов в Бломской волости. Он еще в Первую мировую войну получил за доблесть Георгиевский крест. Мы были единственной семьей, депортированной из волости. Отца расстреляли в Свердловском лагере 18 августа 1942 года. До этого мучился на рудниках.

Когда я ездила в Бломе, чтобы вернуть отцовскую землю и дом, мне многие рассказывали об отце. Он окончил реальное училище, был образован, играл в любительском театре, руководил местным хором. Мать была, как и он, в айзсаргах. Она занималась рукоделием, это помогло нам выжить в Сибири.

NNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNN

 Для поиска дела по дате рождения или букв имени и фамилии используем запрос

на сайте http://www.lvarhivs.gov.lv/dep1941/meklesana41.php

Дети Сибири ( том 2 , страница 618  ):

мы должны были об этом рассказать... : 
воспоминания детей, вывезенных из Латвии в Сибирь в 1941 году :
724 детей Сибири Дзинтра Гека и Айварс Лубаниетис интервьюировали в период с 2000 по 2007 год /
[обобщила Дзинтра Гека ; интервью: Дзинтра Гека, Айварс Лубаниетис ; 
интервью расшифровали и правили: Юта Брауна, Леа Лиепиня, Айя Озолиня ... [и др.] ;
перевод на русский язык, редактор Жанна Эзите ;
предисловие дала президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга, Дзинтра Гека ;
художник Индулис Мартинсонс ;
обложка Линда Лусе]. Т. 1. А-Л.
Точный год издания не указан (примерно в 2015 году)
Место издания не известно и тираж не опубликован.
- Oriģ. nos.: Sibīrijas bērni.