14 06 1941

Нейландс Айварс родился в 1934 году.

страница

Жил в дереве - в Друстской волости. Отцу принадлежало доходное хозяйство. Отец окончил Академию, знал, как обращаться с землей. У него был трактор, современные машины. Он был командиром айзсаргов. Мама тоже была командиром айзсаргов.

Наступил 1941 год. Когда вошли русские, объявили мобилизацию айзсаргов. В определенных местах надо было стоять на дорогах и регулировать движение, указывать, куда ехать. Они дороги не знали. В 1941 году - за день до этого узнали, что нас будут высылать. В деревянном автомобиле приехали зеленые, небольшого роста мужчины. Зато винтовки у них были длинные. Приказали собрать вещички и увезли на станцию в Яунпиебалгу, загружать в вагоны. Там семьи сразу же разделили. На параллельных путях стояли эшелоны. Нас было четверо: родители и мы с сестрой. Грузили, грузили, пока не заполнили вагоны. Утром привезли, а вечером уже тронулись в направлении России.

Отца в последний раз видели на станции в Яунпиебалге. Ехали целый месяц. В Москве простояли три или четыре дня. Наш эшелон шел до Ачинска. Женщины бегали на остановках за кипятком. Началась дизентерия, болезни. Детей не выпускали. Нары в обоих концах. Один раз в день еда. Люди жаловались, что хлеб кислый. Такого хлеба в Латвии не знали.

В Ачинске был распределительный пункт -большой бугор, большие армейские палатки, вокруг колючая проволока. Всех нас туда загнали. Была проблема с едой, а еще большей проблемой было «сходить по своим делам». Такая вещь не была предусмотрена. С неделю в этом лагере кантовались.

Человек 50 загрузили в баржу и пустили вниз по течению. Плыли дней десять. Середина лета, река обмелела. Через 120 километров высадили.

Нам повезло - оказались мы в центральном селе. Село возникло еще в царские времена, селили здесь староверов, евреев, революционеров, с 1917 года - зажиточных. Они, как и мы, попали сюда как ссыльные, построились. Село большое -больше 1000 изб. Была больница, лесопилка, мельница, радиостанция, милиция и тюрьма.

В первый день на нас приходили смотреть, как на мартышек. Удивлялись. Была середина лета, жара, сушь. За несколько дней всех нас расселили. Выделили нам жилье у овчаров. Вместе жили три или четыре семьи. Мама сразу устроилась работать. Она изучала медицину и стала работать в больнице. Врача на месте не было. Мама показывала русским, как надо лечить. Русский язык мама выучила, когда ее везли по этапу, почти полтора месяца. Дети в первую же осень заговорили по-русски.

Пока было на что, еду покупали у местных. В колхозе у всех была работа. Колхозные поля были далеко от деревни. Неделю отработаешь в поле, потом поживешь дома.

В больнице мама проработала два года. В нашем селе был центральный пункт по приемке зерна, склады, пристань. Весной зерно ссыпали в мешки и увозили. Баржи надо было загружать быстро, пока была высокая вода. И тут уж работали все. Мне было семь лет - возил тачки, в которых было по шесть мешков.

Дорога была дощатая. Взрослые грузили по 10 мешков. Мама перебралась работать в село.

Надеть было нечего. Там можно было достать американские мешки из-под зерна, белые. Из них шили оде-

страница 129 том 2

Человек 50 загрузили в баржу и пустили вниз по течению. Плыли дней десять. Середина лета, река обмелела. Через 120 километров высадили.

Нам повезло - оказались мы в центральном селе. Село возникло еще в царские времена, селили здесь староверов, евреев, революционеров, с 1917 года - зажиточных. Они, как и мы, попали сюда как ссыльные, построились. Село большое -больше 1000 изб. Была больница, лесопилка, мельница, радиостанция, милиция и тюрьма.

В первый день на нас приходили смотреть, как на мартышек. Удивлялись. Была середина лета, жара, сушь. За несколько дней всех нас расселили. Выделили нам жилье у овчаров. Вместе жили три или четыре семьи. Мама сразу устроилась работать. Она изучала медицину и стала работать в больнице. Врача на месте не было. Мама показывала русским, как надо лечить. Русский язык мама выучила, когда ее везли по этапу, почти полтора месяца. Дети в первую же осень заговорили по-русски.

Пока было на что, еду покупали у местных. В колхозе у всех была работа. Колхозные поля были далеко от деревни. Неделю отработаешь в поле, потом поживешь дома.

В больнице мама проработала два года. В нашем селе был центральный пункт по приемке зерна, склады, пристань. Весной зерно ссыпали в мешки и увозили. Баржи надо было загружать быстро, пока была высокая вода. И тут уж работали все. Мне было семь лет - возил тачки, в которых было по шесть мешков.

Дорога была дощатая. Взрослые грузили по 10 мешков. Мама перебралась работать в село.

Надеть было нечего. Там можно было достать американские мешки из-под зерна, белые. Из них шили оде-

жду. Так мы жили до 1945 года. Я пошел в школу, слушал, что говорит учитель. Писать было нечем. На весь класс один учебник. В следующем году по зимнику привезли тетрадки и серые химические карандаши. В 1945 году окончил 4-й класс. Село, где мы жили, называлось Бирилюссы. Теперь его уже нет. Все река смыла. Это в 110 километрах от Ачинска. Игрушек в Сибири не было. Я сам смастерил автомобильчик.

Осенью 1943 года маму отправили в Норильск. Якобы по политическим причинам. Может быть, воровала зерно. Мы с сестрой жили в небольшом домишке. Хозяина призвали в армию. В 1943 году сестра начала работать на шерстеперерабатывающем комбинате, в валяльном цехе, где выпускали валенки.

В 1946 году первым эшелоном уехали на родину. По рации сообщили, что война кончилась, позже сообщили о том, что дети могут возвращаться домой.

Мы, ребята из трех деревень, собрались сами и поехали в Ачинск, на приемный пункт. Были и

15-, 16-летние. Нас помыли, переодели, посадили всех в один вагон.

В Риге оказались в детском приюте. Через пару дней меня забрала папина сестра. Приехали в Дру-сты. Пошел в школу, снова в 4-й класс. Жили в отцовском доме. Дом был поделен на три части. Весь инвентарь забрал колхоз.

Вторая ссылка меня не затронула. Тогда были другие времена. Люди не привыкли к репрессиям.

В 1956 году объявили амнистию, вернулась мама. Работала в Академии художеств, гардеробщицей, работала до самой смерти. В 70-80-е годы я работал вместе с людьми из Норильска.

Отец погиб на лесоповале. Так ответили на мамин запрос. И сейчас в документах о реабилитации написано то же самое. Последствия ссылки ощущаю всю жизнь. В высшую школу смог поступить только через 10 лет - в 1965 году. Косо смотрели всегда. Официально ни слова не говорили. Окончил университет, специализировался по теплоэнергетике.

Все это уже история. Мы словно последние могикане этой жуткой истории.

 Neilands Aivars Jāņa d.,
dz. 1934,
lieta Nr. 14753,
izs. adr. Cēsu apr., Drustu pag., Slāķi ,
nometin. vieta Krasnojarskas nov., Biriļusu raj.,
atbrīvoš. dat. 1946.09.15

Neilands Jānis Jāņa d., dz. 1905, lieta Nr. 14753, izs. adr. Cēsu apr., Drustu pag., Slāķi

Нейландс Янис Янович умер в Севураллаге 19 12 1944 года страница 182 Aizvestie

 ===================================================

 Для поиска дела по дате рождения или букв имени и фамилии используемзапрос

на сайте http://www.lvarhivs.gov.lv/dep1941/meklesana41.php

Дети Сибири ( том 2 , страница  128 ):

мы должны были об этом рассказать... : 
воспоминания детей, вывезенных из Латвии в Сибирь в 1941 году :
724 детей Сибири Дзинтра Гека и Айварс Лубаниетис интервьюировали в период с 2000 по 2007 год /
[обобщила Дзинтра Гека ; интервью: Дзинтра Гека, Айварс Лубаниетис ; 
интервью расшифровали и правили: Юта Брауна, Леа Лиепиня, Айя Озолиня ... [и др.] ;
перевод на русский язык, редактор Жанна Эзите ;
предисловие дала президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга, Дзинтра Гека ;
художник Индулис Мартинсонс ;
обложка Линда Лусе]. Т. 1. А-Л.
Точный год издания не указан (примерно в 2015 году)
Место издания не известно и тираж не опубликован.
- Oriģ. nos.: Sibīrijas bērni.