14 06 1941

Мазапша Илга Аугусте  родилась в 1928 году.

Папа ушёл за лошадьми, мы его ждали, нас на улицу не выпускали.

Среди пришедших был знакомый из Валдемарпилса, но он ничего не говорил, сказал только, что

переселяют в другое место.

Спросил, где папа, побежал за ним, и вернулись они вдвоём.

Политрук вместе с братом стал складывать вещи в мешки.

Мама сказала, что столько вещей не надо, но он возразил - надо, так как там жить придётся.

Привезли в Валдемарпилс.

Там уже был городской голова Лейниекс и помощник отца из айзсаргов.

Взяли и бедного еврея.

...

Умер отец в Вятлаге в Кирове 22 ноября 1942 года

страница 11

Папа ушел за лошадьми, мы его ждали, нас на улицу не выпускали. Среди пришедших был знакомый из Валдемарпилса, но он ничего не говорил, сказал только, что переселяют нас в другое место. Спросил, где папа, побежал за ним, и вернулись они вдвоем. Политрук вместе с братом стал складывать вещи в мешки. Мама сказала, что столько вещей не надо, но он возразил: надо, так как жить придется...

Привезли в Валдемарпилс, там уже был городской голова Лейниекс и помощник отца из айзсаргов. Взяли и бедного еврея. Сидели и ждали, когда отвезут в Стенде. Мамина сестра, жившая недалеко, принесла вещи. Мама снова сказала - не надо, но стоявший у дверей человек в черном сказал - чем больше, тем лучше. Вечером отвезли в Стенде, где стояли вагоны. Отца увели, нас троих посадили в другой вагон. Дальше поехали на следующее утро, никто ничего нам не говорил, была охрана.

Поезд остановился в лесу, выпустили только детей. Потом остановились на какой-то станции, рядом на путях стояли вагоны, на окнах решетки, в них были эстонцы. Через неделю остановились, мимо ехали военные эшелоны, узнали, что началась война. Надо было перевести часы, привезли нас в Красноярск. На машинах подвезли к огромным баракам, потом плыли на барже по Енисею на север, думали, попадем к белым медведям. На берегу что-то делали люди в черном на голове. У кого-то оказался бинокль, сказали, что это люди в сетках от пчел. Потом мы узнали, что так защищаются от мошки.

В Галанино нас высадили. Мошки там были тучи, думали, нас сгрызут... Костер разводить запретили. На следующий день приехали за нами на лошадях и повезли в колхозы. Было все равно, куда везут, лишь бы можно было помыться...

Привезли в колхоз «Победа», в село Матвеевка. Рядом контора, колхоз богатый, миллионер. Расселили нас, пришел начальник высокого роста, мама владела русским языком, говорили по-русски. Два дня дали на обустройство, потом надо было выходить на работу. Дали косы. Горожанам было непросто. Мошка заедала. Дали нам сетки, но штанов длинных не было. Женщины в шелковых чулках, в туфлях на каблуках... У кого-то вообще ничего не было. Мы как-то обходились, с собой были и продукты.

В колхозе давали хлеб, огурцы. Прошло лето, работа закончилась, наступила зима. У кого было что продавать, ходили в соседние деревни. Надевать было нечего, обморозили ноги. Брат сказал: «Мы погибнем. Надо идти в Казачинск, в МВД, пусть расстреляют, другого выхода нет». Там рассердились, сказали, что можем уходить в совхоз МВД. Ребята испугались, что их могут забрать. В колхозе ничего нельзя было заработать, все отправляли на войну, есть было нечего.

В феврале брат и еще один парень ушли в Казачинск за 40 километров, потом еще за 60, в совхоз. Мы отдали ему последний хлеб, и они ушли...

Директором совхоза был латыш, но страшный человек. Брат рассказал, что голодаем, работы нет. Приняли на работу, дали транспорт, чтобы привести семью. А мы в колхозе ждали - что дальше? Вечером приехал брат, быстро собирайтесь, едем в совхоз. Конюхом был латышский парень Эдмундс, он сказал, что там будет лучше. Мы были счастливы, так как латыши жили там уже лет пятнадцать.

Выделили нам комнатку с плитой и дрова. В обед давали суп, какой-никакой, а все же суп, был и хлеб. Директор выписал 50 килограммов картофе-

страница 12

ля. Мама работала в погребе - перебирала картошку, что-то зарабатывала, получала и суп.

В те зиму в колхозе умерло двое ребятишек. И в совхозе умерли госпожа Крастиня и госпожа Грина.

Весной мне исполнилось 15 лет, и я стала доить коров. Мама работала в полевой бригаде, можно было уже заработать. Посадили картошку. Дали и семена - посадили морковь, капусту. Война закончилась, появилась надежда попасть домой. В 1946 году собирали детей для отправки домой. Три месяца не было хлеба, мама нажарила картошки, дала с собой. Бригадир, татарка, сказала, чтобы я уезжала. Я рискнула и уехала, хотя начальник меня не отпускал. В Красноярске оказалась в школе для глухонемых. Много нас было, ждали вагон. Принесли в вагон хлеб. Это был ноябрь. Страшно было. Контроля не было, выехали 6 ноября. Когда вагон тронулся, дыхание стеснило от счастья! Приехали в Москву, ждали несколько дней, чтобы попасть на нужный путь на Рижском вокзале. До Риги ехали несколько дней.

В детском доме на улице Кулдигас, 45 было замечательно... Оттуда меня забрала тетя. Это была Божья благодать...

В Талсинской милиции я должна была получить паспорт. Я вернулась, а мама осталась там, но рвалась домой. Приехала она в 1948 году, без документов. Пожить в Латвии ей довелось недолго, она должна была ехать в чека и по дороге завернула к сестре в Майори. Сестра ее никуда не отпустила, оставила у себя. Так мама осталась. Потом маму отвезли к леснику. За ней приходили дважды, я сказала, что не знаю, где она. Когда началась реабилитация, все стали возвращаться. В Майори двое мужчин перелезли через забор и стали колотить в дверь. Мама впустила их - вы живете здесь без документов? Ее стали допрашивать. Мама сказала, что не чувствует за собой никакой вины, она не должна жить в Сибири. Ей велели ехать в Ригу. Она оставила сестре записку и поехала...

В чека ее допрашивали, потом отправили к дочери, домой. Оформили документы об освобождении. Мама ничего не поняла - что же дальше? Проводили ее на вокзал, купили билет до Майори. Вернулась мама в 1957 году. Когда я приехала домой в Талей, извещение о смерти отца уже было. Умер он 22 ноября 1942 года в Кирове, в Вятлаге.

Дети Сибири ( том 2 , страница  11 ):

мы должны были об этом рассказать... : 
воспоминания детей, вывезенных из Латвии в Сибирь в 1941 году :
724 детей Сибири Дзинтра Гека и Айварс Лубаниетис интервьюировали в период с 2000 по 2007 год /
[обобщила Дзинтра Гека ; интервью: Дзинтра Гека, Айварс Лубаниетис ; 
интервью расшифровали и правили: Юта Брауна, Леа Лиепиня, Айя Озолиня ... [и др.] ;
перевод на русский язык, редактор Жанна Эзите ;
предисловие дала президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга, Дзинтра Гека ;
художник Индулис Мартинсонс ;
обложка Линда Лусе]. Т. 1. А-Л.
Точный год издания не указан (примерно в 2015 году)
Место издания не известно и тираж не опубликован.
- Oriģ. nos.: Sibīrijas bērni.

http://istorija.lv/images/pdf/m2.pdf