14 06 1941

Калснавс Юрис родился в 1932 году.

Детство, проведённое в Сибири, - самый мрачный период в моей жизни.

страница 886

Детство, проведенное в Сибири, - самый мрачный период в моей жизни. Такой ужас, который я никому не хотел бы пожелать. Не только физические унижения, не только меня лично, но унижение тысяч репрессированных. Мне было девять лет, когда настал этот день - 14 июня 1941 года. Мы с отцом и сестрой были в деревне, в Стопиньской волости, остальные жили в Риге. Старшая сестра должна была сдавать последние экзамены. Она училась во Французском лицее, в 11-м классе.

День был солнечный, но отец вошел в комнату мрачный и сказал: «Мы должны ехать в Сибирь». В тот момент эти слова ничего мне не говорили. Воспоминания яркие - нам разрешили взять с собой вещи. Погрузились в машину, и повезли нас на станцию Торнякалнс. Там встретились с остальными. Попрощались с отцом. Отца увели в другой вагон. Мы тогда не предполагали, что видим отца в последний раз. И со станции Торнякалнс начался наш путь в неизвестность.

Поездка была ужасная. В вагонах для скота нары в два этажа, маленькие окна, забранные решетками. Если кто-то пользовался удобствами, это видел весь вагон. К счастью, Яунземе пожертвовала покрывало с орнаментом, чтобы отгородить это место. Ехали в тесноте. Когда переехали российскую границу, увидели страшную нищету. Мужчины, которые ехали с нами в вагоне, смеялись - здесь придется поработать. Вторая примета нищеты -иногда в вагон приносили воду и хлеб. Когда увидели соленый хлеб, аппетит у всех пропал. Чтобы хлеб не зачерствел, на остановках выбрасывали - видели, как дети его хватали.

Людей страшно мучила неизвестность, да и поведение чекистов. Они

были из Средней Азии. Специально, чтобы была другая ментальность.

Винтовки были со штыками, кричали на нас. В дороге узнали, что началась война. Перед Уралом отделили мужчин, которые еще оставались. Произошло это ночью, утром проснулись, и все забеспокоились - нары были пустые. Один, слезая с нар, ступил ногой в ведро с супом, - в тот день мы остались без обеда. Еще до Урала нам навстречу двигалась военная техника. В Новосибирске нас попросили выйти. Недалеко был порт. Дальше плыли по Оби.

Вместе с нами в вагоне ехал адмирал Спаде. Семьи у него не было. Он оказался там же, где и наша семья. Плыли три дня, потом высадились на берег. Одну ночь спали в церкви. Кресты были спилены. На следующий день распределили нас по колхозам. Мы попали в деревню Малые Бугры, где жили в русской семье, отвели нам угол.

Позже, когда я вернулся в Латвию, меня нередко обзывали фашистом - в таком человеке я узнавал черты чекиста, такие унижают. Написано об этом много, и читал я много, и все пишут о самом плохом, потому что трудно сказать что-то хорошее.

Мама уже болела, старшей сестре исполнилось 16, и она вынуждена была взять на себя роль главы семьи. Каждый день она шла за четыре километра в районный центр, где работала на рыбозаводе. За это получала неполную буханку хлеба, и это было самое большое лакомство за день. С собой у нас была одежда. Мама со средней сестрой брали санки и ехали за 20 километров в богатое село, меняли на муку, картошку. Самой страшной была зима 43/44 года. Мороз ужасный. Картошка кончилась, есть было нечего.

страница 887

Старшая сестра заболела тифом, к счастью, выздоровела, и мама была так больна, что ее увезли в больницу.

В феврале 1944 года мама в больнице умерла. О том, как ее хоронили, отдельный рассказ. Я на похоронах не был - нечего было надеть, нечего было обуть. Сестры - подростки - с трудом достали лошадь, сбитый из досок ящик. Обе поехали в больницу, положили в гроб. На лошади отвезли, сами опустили в неглубокую могилу, сами зарыли -вдвоем.

И вот приближался май 45-го года. Война кончилась. Ссыльные надеялись попасть домой. У нас в семье мама умерла, и осенью 46-го года я имел право уехать в Латвию. Приехали родители некоторых детей, взяли на себя организацию поездки.

И вот мы, 40 или 50 человек, едем домой. Дело было осенью. На том же пароходе приехали в Новосибирск. И снова в двух вагонах для перевозки

скота. Старшему было 16, младшему 10-12 лет. Когда я вернулся, мне было 14. Этот бред для меня закончился.

Из детского дома забрала меня семья маминой подруги. В семье Бандерсов прожил я долгие годы. Окончил школу. После окончания архитектурного факультета остался работать в Риге.

Судьба отца, когда его оторвали от семьи, была ужасной. Его допрашивали в конце января 1942 года семь с половиной часов. Второй допрос через три дня - четыре часа. Посчитали нужным его расстрелять, так как он работал на благо буржуазии, высасывая кровь из пролетариата. Член Крестьянского союза, айзсарг.

С точки зрения жизненного опыта, Сибирь не сломила, закалила.

Я счастливо женат, у меня два сына, шесть внуков. Надеюсь, что и они будут жить в независимой Латвии.

Kalsnavs Juris Jura d.,
dz. 1932,
lieta Nr. 17557,
izs. adr. Rīgas apr., Rīga, Skolas iela 27-12 ,
nometin. vieta Novosibirskas apg., Parabeļas raj.,
atbrīvoš. dat. 1946.09.24

Калснавс Юрис Янович расстрелян в Усольлаге 18 5 42 Aizvestie P-7705

...

страница 887

Судьба отца , когда его оторвали от семьи, была ужасной.

Его допрашивали в конце января 1942 года семь с половиной часов.

Второй допрос через три дня - четыре часа.

Посчитали его нужным расстрелять, так как он работал на благо буржуазии,

высасывая кровь из пролетариата.

Член крестьянского союза, айзсарг.

Kalsnavs (Šmits) Juris Jāņa d.,
dz. 1882,
lieta Nr. 17557,
izs. adr. Rīgas apr., Rīga, Skolas iela 27-12

Калснавс Юрис Янович

расстрелян 18 5 1942 P-7705 источник страница 518 Aizvestie

Дети Сибири ( том 1 , страница 886  ):

мы должны были об этом рассказать... : 
воспоминания детей, вывезенных из Латвии в Сибирь в 1941 году :
724 детей Сибири Дзинтра Гека и Айварс Лубаниетис интервьюировали в период с 2000 по 2007 год /
[обобщила Дзинтра Гека ; интервью: Дзинтра Гека, Айварс Лубаниетис ; 
интервью расшифровали и правили: Юта Брауна, Леа Лиепиня, Айя Озолиня ... [и др.] ;
перевод на русский язык, редактор Жанна Эзите ;
предисловие дала президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга, Дзинтра Гека ;
художник Индулис Мартинсонс ;
обложка Линда Лусе]. Т. 1. А-Л.
Точный год издания не указан (примерно в 2015 году)
Место издания не известно и тираж не опубликован.
- Oriģ. nos.: Sibīrijas bērni.