Калниня Аида ( Гулбе ) родилась в 1938 году.

Мой отец был айзсарг, капитан-лейтенант адъютант Калниньш.

15 мая 1934 года

Улманис доверился шестерым,

среди них был мой отец.

Во время переворота охранял Рижский вокзал.

Перед высылкой отцу сказали - Беги, ты первый в списке.

На что отец ответил - Пусть придут и скажут, что плохого я сделал, и тогда отдают меня под суд.

Я не преступник, бежать не собираюсь.

Именно потому, наверное, мы были в списке первыми.

Отца присудили к смертной казни через расстрел.

Он состоял в Крестьянском союзе, который считался фашистской организацией.

Его расстреляли 7 января 1942 года в 5 часов.

Когда нас вывозили, мне было 2 года,

сестра вообще была в грудном возрасте.

Когда нас вывозили, мне было 2 года, сестра вообще в грудном возрасте.

Чекисты сказали - Если возьмёте ребёнка, он умрёт, потому что молока не будет.

Вывезли нас из Крустпилсской волости.

Папиных отца и мать, моего отца и маму - всю семью.

Мама оставила в коляске сестрёнку и золотые часы, сестру забрала и вырастила мамина мама.

Обо мне заботились четыре взрослых человека.

Первые воспоминания - очень хочу есть, всё время хочу есть.

Березовский район, 5-е отделение - далеко-далеко в лесу.

Природа там была красивая.

Помню , бабушка сварила суп из крапивы и добавила отрубей.

Осенью еда была. Я из травоядных.

Помню, как жили в селе.

Мама доила коров под открытым небом.

Помню как блестели у волка глаза.

С нами вместе жила госпожа Миллере.

Мне из Латвии прислали книжку - Птичья школа, госпожа Миллере показала мне буквы.

Я рано научилась читать, это было единственное времяпрепровождение.

На улицу выйти не могла - не было обуви.

Помню зимой нас перевели в другой лагерь.

Ужасно, я замёрзла и кричала от боли.

Там я пошла в школу.

Я была самая младшая.

Писали на газетных обоях.

Там я окончила первый класс.

Помню мамины слова - Доченька, я должна тебя отпустить в Латвию, чтобы ты выросла человеком.

Латвия в письмах и книгах - это была сказочная страна.

Когда латыши собирались - они пели.

Дорога домой была ужасной.

Хлеб, что дали, был съеден.

В поезде ужасно голодала, один раз в день давали овсяный тум.

Помню, как на носилках выносили детей, покрытых простынёй.

В Риге я уже на ногах не держалась от слабости, вши, грязь.

Голову обкладывали ватой, чтобы они туда забрались.

В детском доме сначала есть не давали, только соки.

На третий день я заболела корью.

( страница 865 )

страница 865

Мой отец был айзсарг, капитан-лейтенант адъютант Калниньш. 15 мая 1934 года Улманис доверился шестерым, среди них был мой отец. Во время переворота охранял Рижский вокзал. Перед высылкой отцу сказали: «Беги, ты первый в списке!» На что отец ответил: «Пусть придут и скажут, что плохого я сделал, и тогда отдают меня под суд. Я не преступник, бежать не собираюсь». Именно потому, наверное, мы были в списке первыми. Отца присудили к смертной казни через расстрел. Он состоял в Крестьянском союзе, который считался фашистской организацией. Его расстреляли 7 января 1942 года в пять часов.

Когда нас вывозили, мне было два года, сестра вообще была в грудном возрасте. Чекисты сказали: «Если возьмете ребенка, он умрет, потому что молока не будет». Вывезли нас из Крустпилсской волости. Папиных отца и мать, моего отца и маму -всю семью. Мама оставила в коляске сестренку и золотые часы, сестру забрала и вырастила мамина мама. Обо мне заботились четыре взрослых человека. Первые воспоминания - очень хочу есть, все время хочу есть.

Березовский район, 5-е отделение - далеко-далеко в лесу. Природа там была красивая. Помню, бабушка сварила суп из крапивы и добавила отрубей. Осенью еда была. Я из «травоядных».

Помню, как жили в селе. Мама доила коров под открытым небом. Помню, как блестели у волка глаза. С нами вместе жила госпожа Миллере. Мне из Латвии прислали книжку «Птичья школа», госпожа Миллере показала мне буквы. Я рано научилась читать, это было единственное времяпрепровождение. На улицу выйти не могла - не было обуви.

Помню, что зимой нас перевели в другой лагерь. Ужасно, я ужасно замерзла и кричала от боли. Там я пошла в школу. Я была самая младшая. Писали на газетных полях. Там я окончила 1-й класс.

Помню мамины слова: «Доченька, я должна отпустить тебя в Латвию, чтобы ты выросла человеком». Латвия в письмах и книгах - это была сказочная страна. Когда латыши собирались, они пели. Дорога домой была ужасной. Хлеб, что дали, был съеден. В поезде ужасно голодала, один раз в день давали овсяный тум. Помню, как на носилках выносили детей, покрытых простыней.

В Риге я уже на ногах не держалась от слабости, вши, грязь. Голову обкладывали ватой, чтобы они туда забрались. В детском доме сначала есть не давали, только соки. На третий день я заболела корью.

Младшая мамина сестра Эрна жила в Крустпилсской волости. Муж ее эмигрировал, но бабушка дочь не отпустила. Мамина сестра нас и воспитала, своей жизни у нее не было. Она была очень красивая женщина. У меня большая проблема: кого считать своей матерью - ее или ту, что по-прежнему живет в России?

Когда меня привезли, тетя смотрела на меня и плакала. Зима была ужасная, начались нарывы, гной. Волосы обрезали «под ноль». Весной пошла школу, на голове ёжик. По характеру мы с сестрой очень разные. Эрна живет у моей сестры, но у нее начинает слабеть память - иногда нормально, а потом все путается.

Разные люди на жизненном пути встречались. Муж Эрны был из многодетной семьи. В первую зиму у Эрны скрывался один из братьев мужа, который сотрудничал с немцами, - офицер довольно высокого

страница 866

ранга, он мне рассказывал, что делает чека с такими, как он. Звали его Юрис, он уже умер. Рассказывал, что выдергивают ногти, делают так, что у человека кишки вылезают наружу. Он был человек образованный, волевой, притворился сумасшедшим, освободился. Он меня многому научил в ту зиму. Об отце узнали только сейчас. Мама в Сибири ничего не знала.

Военные части приезжали в Крустпилс закупать продукты. Был среди них полковник Щенников. Бабушка продала двух коров, дала денег, и в 1947 или в 48-м году он привез маму из Сибири. Мама -это была большая радость.

Адъютант повздорил с женой, и она, чтобы отомстить мужу, на него донесла в чека. И началось. Полковник был репрессирован. Начались допросы. Однажды прихожу из школы - весь дом перевернут, мать арестована. Ее обвинили в сотрудничестве с заграницей.

Мама была хорошая рукодельница, это помогло в России выжить. Ее осудили на 25 лет. О маминой судьбе я узнала от своей сводной сестры. Она была

в лагере, их охраняли уголовники. Был один поляк, инвалид войны, который убил человека. Мама от него забеременела. Власть охранников была беспредельной.

Женщин в положении выпускали из лагеря. Мама вернулась в колхоз, куда мы были высланы. У мамы родилась двойня - мальчик и девочка. Потом этот поляк на маме женился. У него был ужасный характер, он обзывал мать фашисткой. У них было четверо детей - два мальчика и две девочки. Моя сводная сестра рассказывала, что детей мать не любила, только смотрела за ними. Мама об этом никогда не говорила.

Я знаю только старшую сводную сестру Мару. Никогда там не была. Откровенно говоря, никогда не хотела туда вернуться. Никогда.

У меня был очень хороший муж, он меня очень любил. Я была ему плохой женой. Меня вечно мучил страх, неуверенность. Во сне убегаю, вечно прячусь. Муж умер 15 лет назад. Только сейчас я его по-настоящему оценила. Через него я была знакома с очень умными и интеллигентными людьми.

страница 867

После смерти Сталина родители отца вернулись в Латвию.

В доме уже тогда , в 30ые годы, у коров были автоматические

поилки, корм свиньям подавался по транспортеру, на всех строениях крыши были из шведского кровельного железа. Великолепное хозяйство, труд всей жизни. А ему даже поселиться в доме не разрешили. Жил он у родных отца. Умер дедушка от разрыва сердца, после чего бабушка сказала: «Я больше не хочу жить».

Она очень плохо видела, и весной она утопилась. Когда я видела ее в последний раз, она надела мне на палец свое обручальное кольцо. Она была слишком гордой, чтобы быть обузой для других. Когда я узнала о смерти отца (расстрелян в Вятлаге), я на Крустпилсском кладбище поставила камень с надписью «Жертвам коммунизма:

отец расстрелян тогда-то и тогда-то,

дед умер,

бабушка покончила жизнь самоубийством».

В свое время бабушка была членом дамского комитета. Она не могла понять, как это можно расстреливать евреев. В 1949 году она готовилась к высылке. Все сушили хлеб. Начальником волости был Кугиниекс, бабушка дала ему взятку, и нас не вывезли.

На нас наложили огромный налог, мы не могли заплатить. Пришли, все описали, раскулачили, де

душку на год посадили в тюрьму. Помню его руки, большие, узловатые. Бабушка ходила крючком. У нас все отняли. Приходили соседи, приносили молоко, помогали. В Латвии я голода не знала.

Мне казалось, что экзамены я сдам хорошо и меня примут в Елгавское педагогическое училище. Меня вызвали в учебную часть и сказали, что с такой биографией только землю обрабатывать. Горько я тогда плакала. В средней школе учителя меня поддержали, и я вступила в комсомол. В Даугавпилсе поступила в педагогический институт на факультет математики. Летом надо было работать. У бабушки было одно условие: «Ты должна причаститься!». Тайно привели священника, и я причастилась. Бабушка произнесла вещие слова, когда нас раскулачивали: «Путь безбожников ведет к гибели».

Так вот и дожили до сегодняшнего дня. Наперекор всему, помню, сидела я в Опере и думала: «Все-та-ки все хорошо. Сын окончил медицинский институт, наперекор всему. Дочка окончила университет, английское отделение. Я попала в «десятку»».

Все сказки имеют счастливый конец. Увековечивая прошлое, следует думать о том, чтобы оно помогало и в будущем, чтобы человек не был безвольным существом, чтобы не был никем

Гулбе Аида Калниня репрессированная 14 июня 2016

Для поиска лица ищем тут - http://www.lvarhivs.gov.lv/dep1941/meklesana41.php?rinda=0

http://www.lvarhivs.gov.lv/dep1941/meklesana.php

Kalniņa Aīda Jāņa m.,
dz. 1938,
lieta Nr. 14055,
izs. adr. Jēkabpils apr., Krustpils pag., Delles ,
nometin. vieta Krasnojarskas nov., Berjozovskas raj.,
atbrīvoš. dat. 1946.10.10

Kalniņš Jānis Ādolfs Pētera d.,
dz. 1903,
lieta Nr. 14055,
izs. adr. Jēkabpils apr., Krustpils pag., Delles

Калниньш Янис Адольфовис расстрелян в Вятлаге 7 1 1942 страница 282 Aizvestie 44703

Дети Сибири ( том 1 , страница 865 ):

мы должны были об этом рассказать... :
воспоминания детей, вывезенных из Латвии в Сибирь в 1941 году :
724 детей Сибири Дзинтра Гека и Айварс Лубаниетис интервьюировали в период с 2000 по 2007 год /
[обобщила Дзинтра Гека ; интервью: Дзинтра Гека, Айварс Лубаниетис ;
интервью расшифровали и правили: Юта Брауна, Леа Лиепиня, Айя Озолиня ... [и др.] ;
перевод на русский язык, редактор Жанна Эзите ;
предисловие дала президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга, Дзинтра Гека ;
художник Индулис Мартинсонс ;
обложка Линда Лусе]. Т. 1. А-Л.
Точный год издания не указан (примерно в 2015 году)
Место издания не известно и тираж не опубликован.
- Oriģ. nos.: Sibīrijas bērni.