14 06 1941

Браунс Ирма ( Мурниеце ) родилась в 1939 году 25 января.

страница 270

Я Ирма Мурниеце, родилась 25 января 1939 года, отца звали Мартиньш Браунс. Родилась я в Риге, потом жили в Вентспилсе, там у нас был домик. Отец работал в правлении порта, мама домохозяйка. В августе 1940 года родился младший брат, жизнь шла нормально до 14 июня 1941 года. Мне было два с половиной года. Мама рассказывала, что пришли вооруженные мужчины, велели папе одеться, сказали - командируют в другое место. Маме ехать было не надо, но она хотела поехать с отцом. В машине везли несколько семей, папа говорил, что он бы сбежал, но боялся за семью, братику было всего 10 месяцев.

На станции мужчин увели. Она видела папу на других путях, и папа сказал - береги себя и детей... Тогда они виделись в последний раз. И началось наше путешествие. В ночь Лиго видели в дороге костры. На станциях выпускали за водой, мама могла бы и убежать, а дети?.. Братик в поезде учился ходить. Помню, когда нас привезли на конечный пункт, лил дождь. Нас завели в сарай. Это было в Красноярске, потом нас везли по Енисею, был сильный ветер, баржа переполнена. Люди боялись утонуть и выбрасывали вещи за борт, чтобы остаться в живых.

Жили в Шилинском и Шушенском. Жили в доме с высоким фундаментом, надо было подниматься по лестнице. Жили вместе с семьей Стуритис из Вентспилса - старой тетушкой и дяденькой. Дяденька сколотил нары, была еще тетя Ария с Янисом и Атисом. Мы спали слева от двери. Мама работала на ферме. Там она заболела туберкулезом. Пила молоко с коровьими лепешками и выздоровела. Мы с братом часто болели. Как-то ночью я спала у стены, мама с 

краю, брат посередине. Тикали часы, я проснулась, и мне показалось, что брат не дышит. Разбудила маму, она встала и сказала - да. Он даже года не прожил... Дядя Стуритис сколотил деревянный ящичек. Могил там не было. Недалеко от дома росла береза, под ней мы и похоронили братика, потом вокруг бродил скот, свиньи рылись в том месте. Долго мы там не прожили.

Вначале меняли одежду на еду, потом и менять нечего было. Как-то утром мама пришла с выбитым зубом. Сказала, что ходила воровать зерно и упала. Не помню, в каком году зимой это было. Мы, дети, играли на улице, и я увидела в небе словно бы крест, что-то блестящее. И мы переселились в другое место. Жили в большом бараке, там были латыши, финны, другие национальности.

Спали на нарах, крыша была дырявая. Там прожили долго. Мама работала в колхозе, еды не было. В столовой давали суп из мороженой капусты. Янис Теннис работал, а мы с Атисом поздней осенью или весной с мешками ходили подбирать картошку. На плите, на кругах пекли блины. Картошку собирать запрещалось, шел какой-то мужчина, мы бросили свои мешки и бегом, оказалось, это такой же нищий. Он забрал наши мешки, и мы остались без ужина.

Фрагментарно помню, как жили в маленьком домике со Стуритисами. Зимы там суровые. Стуритисам разрешили не работать, они были уже в возрасте. Дядя расчищал в снегу тропинки, до туалета было далеко. Бабушка прислала мне фуфайку, надевала ее поверх рубашки.

Помню, был там детский сад. Еда была неважная, мы ходили гулять, и там рос турнепс, вкусно. Хотела бы

страница 271

сейчас попробовать, да семян не достать. Воспитательница разрешала забираться на поле, но надо было быть острожными. Как-то раз пришла проверка. И весь турнепс пришлось бросить в печку. Так жалко было! Ходили мимо сельсовета, и нам велели петь: «Скажем спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!» Когда я приехала в Латвию, бабушка повела меня в гости, и я должна была там это спеть, все плакали.

Потом детский сад ликвидировали, сделали школу. Мне было лет пять, надо было ходить в школу. Детей было немного.

Прошли годы, мама работала сторожем, сторожила гороховое поле. Мы ходили воровать, мама это знала. Пришлось удирать от начальства. Помню красивый закат. Смотрю, вдали идет поезд. Это был мираж. Мама сказала: это к тому, что скоро будем дома. Но жить там довелось нам еще долго.

Стуритисы уже умерли. Бабушка прислала деньги, и мы купили половину дома - одну комнатку с

большой русской печью и маленькой печкой. Спали на печи, там было тепло, но были сверчки. Дом мы купили вместе с госпожой Фелдмане. Теннисы жили в землянке через улицу. Скот гнали по дороге, его нужно было гнать на пастбище. Днем играли в землянке. В стаде был большой бык, и вдруг копыто его появилось в потолке землянки. Как мы кричали, просто орали!

Помню, воду возили в бочках на лошадях. Однажды мы, ребята, пошли на речку купаться. Подумала: если бы я могла перебраться через реку, шла бы и шла, пока до Родины не дошла. Плавать я не умела. Русские дивились: бабушка прислала нам семена. Вокруг дома был садик, огороженный кольями. Мама возле дома посадила цветы. Русские удивлялись: зачем? Выросла морковь, картошка. Стало легче. Еще когда ходила в детский сад, гуляли мимо птичьей фермы. Там нас катали на лошади, я упала, и лошадь вместе с телегой чуть меня не придавила. К счастью, меня кто-то оттащил.

страница 272

Однажды ночью, видно, они сговорились, мама пошла воровать яйца, а в роще наткнулась на кого-то, прибежала, запыхавшись, подняла на ноги весь барак - за ней кто-то гнался. Помню, в грозу я страшно боялась. И с садиком было по-всякому, переела как-то ягод, и было мне плохо. Помню, Янис, он был старше, спросил, не хочу ли я увидеть Родину, дом. Была зима. Для этого мне надо было языком дотронуться до дверной ручки. С трудом оторвала, язык был весь в крови.

Начали собирать эшелоны с детьми. Известие о том, что папа умер, мы уже получили, прислала его Тенне. Папа работал в лесу. Так что и братик, и папа - оба там. Видно, мы с мамой Богу нужны были больше, мы должны были жить.

В 1946 году мама меня отослала к бабушке с дедушкой. Помню, я ехать не хотела, но мама меня уговорила. Поехал и Янис Тенне, но в другом вагоне. Путь начался на машине до Красноярска. Город показался огромным. Ночевали в каком-то доме с тараканами. Я боялась, что они меня съедят.

Как ехали, почти не помню. Место мое было на третьей полке, окно открыто, я замерзла. В Москве на перроне заблудилась, но кто-то помог мне отыскать наш вагон. В Риге с вокзала повезли нас в детский дом. Я не знала, как выглядит бабушка. Впереди шла женщина со связкой прутьев, я решила, что это и есть бабушка.

В детском доме мне не подошло ни одно платье - я была такая маленькая, что платье волочилось по полу, путалось в ногах. В комнате стояли

две кровати и шкаф. За мной пришли, впервые я разговаривала с бабушкой через окно, с ней была какая-то женщина. Потом она вошла, принесла мне маленькие баранки и баночку с маслом, сказала, чтобы много не ела, а то станет плохо. В детском доме кормили нас хорошо, даже красную икру давали, всего понемногу. И все же я съела столько баранок с маслом, что мне стало плохо. На следующий день меня забрали домой.

В молодости бабушка была прислугой, позже жила в Риге, стирала господам белье. Потом она приобрела лавочку, маленький продуктовый магазин, который у нее еще был, когда я приехала. Потом его конфисковали. Жила у бабушки в Риге, на Московской, в двух комнатах. Ночью однажды словно услышала шум поезда и звонок в дверь. Дедушка разбудил бабушку - вернулась мама. С ней за это время всякое случалось. Она узнавала - если муж умер, можно вернуться. Показали ей документы, что муж умер, но на руки не дали. Она свободна, но домой возвращаться нельзя. А ей так хотелось. И она ехала даже на крыше вагона. Двоюродные братья из Вентспилса советовали ей в город не возвращаться, выправили ей паспорт в Талсы. В вентспилсском доме жила папина мама. А мама не хотела терять дом, хотела вернуться, и мы вдвоем уехали в Вентспилс. Вначале она работала санитаркой в военном госпитале, потом уборщицей в профучилище, пока ее не арестовали в феврале 1948 года. Я вернулась из школы, а домой попасть не могу - дверь на замке. Ключ был у соседей, и они сказали, что мама в тюрьме. Всю зиму и весну я носила передачи.

В новый год мама «расписалась» с одним каменщиком, чтобы избежать высылки. Но они и дня не прожили вместе - он упал с чердака до самого подвала и сломал ребра. Весь январь пролежал в больнице, 7 февраля выписался, а через день мама не вернулась с работы. Жили с приемным отцом. Каждый день носила передачи, пока мне не сказали, что мамы здесь больше нет. В тот день ее увезли. Мама долго находилась в Риге, в Центральной тюрьме. Передачи носили дедушка и бабушка. Меня к маме не пускали. Я собрала и свои вещи, но меня не взяли, потому что отчим меня удочерил. Школу я закончила в 1957 году. Мама вернулась в 1956 году. Они тут же развелись, и мама уехала в Ригу к бабушке. Дом продали. За несколько лет до смерти она переехала в Вентспилс, чтобы быть ближе ко мне.

Brauna Irma Vilma Mārtiņa m.,

dz. 1938,
lieta Nr. 14173,
izs. adr. Ventspils apr., Ventspils, Baložu iela 19 ,
nometin. vieta Krasnojarskas nov., Suhobuzimskas raj.,
atbrīvoš. dat. 1946.08.24

 Бывает информация на некрополе.

Смотрим https://nekropole.info/

 Для поиска дела по дате рождения или букв имени и фамилии используем запрос

на сайте http://www.lvarhivs.gov.lv/dep1941/meklesana41.php

Дети Сибири ( том 1 , страница 270  ):

мы должны были об этом рассказать... : 
воспоминания детей, вывезенных из Латвии в Сибирь в 1941 году :
724 детей Сибири Дзинтра Гека и Айварс Лубаниетис интервьюировали в период с 2000 по 2007 год /
[обобщила Дзинтра Гека ; интервью: Дзинтра Гека, Айварс Лубаниетис ; 
интервью расшифровали и правили: Юта Брауна, Леа Лиепиня, Айя Озолиня ... [и др.] ;
перевод на русский язык, редактор Жанна Эзите ;
предисловие дала президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга, Дзинтра Гека ;
художник Индулис Мартинсонс ;
обложка Линда Лусе]. Т. 1. А-Л.
Точный год издания не указан (примерно в 2014 году)
Место издания не известно и тираж не опубликован.
- Oriģ. nos.: Sibīrijas bērni.

ISBN	9789934821929 (1)
	9789934821936 (2)
Oriģinālnosaukums	Sibīrijas bērni. Krievu val.
Nosaukums	Дети Сибири : мы должны были об этом рассказать-- / воспоминания детей, вывезенных из Латвии в Сибирь в 1941 году обобщила Дзинтра Гека ; интервьюировали Дзинтра Гека и Айварс Лубаниетис ; [перевод на русский язык, редактирование: Жанна Эзите].
Izdošanas ziņas	[Rīga] : Fonds "Sibīrijas bērni", [2014].
Apjoms	2 sēj. : il., portr. ; 30 cm.
Saturs	Saturs: т. 1. А-Л -- т. 2. М-Я.

9789934821912 (2)
Oriģinālnosaukums	Sibīrijas bērni. Angļu val.
Nosaukums	The children of Siberia : we had to tell this-- / memories of the children deported from Latvia to Siberia in 1941, compiled by Dzintra Geka ; [translators, Kārlis Streips ... [et al.]].
Izdošanas ziņas	Riga : "Fonds Sibīrijas bērni", 2011-c2012.
Apjoms	2 sēj. : il., portr., kartes ; 31 cm.
Piezīme	Kartes vāka 2. un 3. lpp.
	"L-Ž"--Uz grām. muguriņas (2. sēj.).
Saturs	Saturs: pt. 1. A-K : [718 children of Siberia were interviewed by Dzintra Geka and Aivars Lubanietis in 2000-2007] -- pt. 2. L-Z : [724 children of Siberia were interviewed by Dzintra Geka and Aivars Lubanietis in 2000-2012].